|
|
«МОЕ ДЕЛО — ОБВИНЯТЬ»
Нефтеюганск. Следователь, ведущий дело об избиении граждан милиционерами, собирает показания только против потерпевших
После трех месяцев общественного расследования событий в Нефтеюганске прокуратура наконец-то среагировала на пресс-конференции правозащитников и статьи в газетах. Только своеобразно: обвинение предъявлено основному пострадавшему от рук сотрудников милиции — Евгению Вострикову. ПО ОДИННАДЦАТИ СТАТЬЯМ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА! Достойный повод для рассмотрения дела в Страсбурге: искалеченный милицией человек рискнул добиться справедливости и получил «обратку».
Так выглядели пострадавшие в больнице после "милицейского мероприятия" турбазе "Сказка". Первая пострадавшая сторона
Напомним, в чем суть конфликта, о котором мы писали не так давно. В марте этого года жительница Нефтеюганска Ольга Вострикова справляла свой день рождения на турбазе «Сказка». По соседству гуляла компания местных милиционеров: отмечали очередные повышения по службе. В какой-то момент милиционер по фамилии Лычагов ударил гостя Востриковой — 60-летнего Николая Колесникова. За него вступились присутствовавшие на дне рождения мужчины, часть из которых работали в охранном предприятии. Обиженные правоохранители вызвали подмогу.
Дальше все произошло по хорошо известной схеме. Мужчин «приняли» и повезли в отделение. По дороге одна из милицейских машин попала в ДТП, и муж Ольги Востриковой оказался в реанимации.
Остальные пятеро задержанных доехали до места назначения. Среди них был и несовершеннолетний сын Вострикова Степан, который тоже оказался в КПЗ. А поутру четверых взрослых милиция сама и привезла в больницу. Никто из них не мог ходить. Документально зафиксированы переломы конечностей, ребер, позвоночника. Сами пострадавшие рассказывают о том, как их топтали ногами, били наполненной пластиковой бутылкой по головам, тушили о тела окурки. Подростка тоже продержали всю ночь — требовали РАЗНЫМИ способами (сегодня это уже зафиксировано в документах следствия) показаний на отца.
Однако на этом история не завершилась. Милицейский следователь Зайнчуковский возбуждает дело о хулиганстве и назначает обыск в офисном здании, где работает Востриков. В рамках 213-й статьи УК (хулиганство) подобные оперативные действия вообще не предусматриваются.
Но и это еще не все. Обыски были проведены в домах у всех изувеченных людей. После чего начальник УВД города Цыбулько объявил на специально созванной пресс-конференции Вострикова бандитом, посягнувшим ни много ни мало на государственную власть в городе.
Сегодня мы можем открыто писать об этом, потому что по фактам незаконных обысков возбуждено отдельное уголовное дело. Правда, прокуроры и здесь оказались верны себе: в их постановлении написано, что обыски провели «неустановленные лица». То есть следователя Зайнчуковского еще нужно найти и идентифицировать?
А искалеченному Вострикову пришлось уйти из больницы:
— Там оставаться опасно: мне и семье постоянно угрожают, — говорит Евгений и показывает официальный диагноз: перелом позвоночника и грудной клетки, ушиб сердца (при поступлении в реанимацию произошла его остановка, и доктора фактически оживили человека).
— И после всего этого они засылают ко мне посредника: мол, давай мириться, обе стороны пишут отказные. Им-то хорошо, все здоровые, как быки, а кто меня вылечит?
На мировую Востриков не согласен, о чем и сделал заявление в сюжете программы «Времечко» (ТВЦ). И буквально на следующий день следователь прокуратуры по особо важным делам Шерман предъявляет ему обвинение по одиннадцати статьям УК.
Читаю обвинительное заключение. С одной стороны, Шерман признает, что в завязке конфликта были действия милиционера Лычагова. С другой, получалось, что два человека отметелили шестерых сотрудников убойного отдела. В итоге Вострикову предъявили хулиганство (ст. 213) — один раз; нанесение легкого вреда здоровью без повреждений и физической боли (ст. 115) — два раза; нанесение побоев с причинением физической боли (ст. 116) — два раза; угрозу убийством «путем выкрикивания мата» и грабеж, совершенный в составе неустановленной преступной группы по предварительному сговору, «путем похищения» у несчастного милиционера Лычагова 4150 рублей и портмоне (ст. 119 и 161 соответственно) — все по разу. Кроме того, Востриков виновен в надругательстве над органами милиции, «выразившемся в похищении у Лычагова печатей, штампов и иных документов» (ст. 325). Ну и, ко всему прочему, обчищенная и униженная в лице Лычагова милиция подверглась прямому нападению со стороны Вострикова, результатом которого стал открытый двусторонний перелом челюсти со смещением у милиционера Ионова (ст. 112).
Правда, свидетели утверждают, что Ионов всю ночь «работал» над ними в отделении, громко разговаривая матом. Как он умудрялся это делать с открытым переломом челюсти — большая загадка. Тем не менее факт есть факт: утром Ионов приехал в больницу и предъявил челюсть. Спрашивается, почему не сразу?
Ну и напоследок любимый финт провинциальных прокуроров — унижение представителя власти при помощи мата и применение насилия «путем отрывания погона». Погон, впрочем, на экспертизу представлен не был.
Но вот что забавно: эдакому чудовищу Вострикову при задержании наручников не надели, хотя, со слов милиции, он оказывал жесточайшее сопротивление. Или просто, быть может, ничего этого не было и все придумано с единственной целью — избежать ответственности?
Ведь наручников не надевали, а стрельбу открыли — это в своем постановлении вынужден признать даже Шерман: сотрудник ДПС Ефанов применил оружие.
Было это так. Когда две «Газели», в которых, кроме взрослых, находились 18 детей, выезжали из «Сказки», им дорогу перегородили несколько милицейских машин. Всего милиционеров, включая загулявший «убойный отдел», было порядка пятнадцати человек. Навстречу им вышли Востриков и водитель передней машины.
— Понимаете, он не кричал: «Стой, стрелять буду!», а сразу, как увидел меня, достал пистолет и разрядил в мою сторону, — говорит Востриков. — А за мной две машины с детьми, женщинами, там мой четырехмесячный сын. А этот… стреляет по машинам. Хорошо, что у него свои же отобрали пистолет, а так убил бы кого-нибудь. И знаете, в машинах были люди, и сотрудники «Сказки» все видели от начала до конца. А следователь Шерман строит все обвинительное заключение только на показаниях милиционеров, я его спрашиваю: почему? Он смеется: «Мое дело — обвинять, вот я и обвиняю». Получается, что мы вроде и не люди — нас можно избить, расстрелять, и мы еще остаемся виновными в нападении на милицию.
Востриков — не единственный обвиняемый. Кроме него, покушение на жизнь сотрудника милиции пытаются повесить на охранника из ЧОПа «Беркут» Виталия Фоменко. Его уже выписали из больницы, но, едва выйдя на работу, он снова был вынужден уйти на больничный — из-за частой потери сознания. У него не видит левый глаз и почти не слышит левое ухо, постоянные боли в позвоночнике — выбиты позвоночные диски. И при всем при этом Виталий имел наглость опознать двух избивавших его милиционеров.
Расследование по встречному уголовному делу — против сотрудников милиции — началось буквально две недели назад, после неоднократных обращений правозащитников в московские инстанции, а дело против избитых людей шустрый следователь уже практически закончил. Логика проста: быстро вынести обвинительный приговор непокорному Вострикову и его гостям, посадить их за решетку, а затем, не торопясь, «расследовать» дело с милиционерами, которых, кстати, никто и не собирается задерживать. Более того, сегодня все опознанные милиционеры срочно уволились из органов. В том числе и следователь Зайнчуковский.
— Понимаете, как только я согласился пойти на опознание, начались угрозы, звонки по телефону, в прокуратуре подошли милиционеры и начали уговаривать: мужик, ты чего — у нас жены, дети, давай все замнем. А у меня, значит, нет ни детей, ни жены? Ну и после первого опознания мне предъявили обвинение в том, что я стрелял по милиционерам и бил их пистолетом по голове, — говорит Виталий Фоменко. — Знаете, пистолет у меня изъяли еще в «Сказке» без всяких понятых и свидетелей, а потом предъявили прокурору. И якобы в обойме не хватало одного патрона. Судите сами. Установлено: из пистолета никто не стрелял (причем обвинение утверждает, что я стрелял в милиционера два раза, а исчез всего один патрон), следов крови на пистолете нет — у меня его забрали с самого начала, то есть я даже при желании не смог бы их стереть. Гильз нет. А я являюсь обвиняемым в нападении на милиционеров, потому что сами милиционеры сказали так следователю Шерману. Ни один свидетель с моей стороны так и не был допрошен.
У Виталия Фоменко — трое малолетних детей, ЧОП «Беркут» не имеет возможности платить ему зарплату (предприятие в процессе ликвидации — после милицейской акции «Беркут» потерял всех клиентов), сам он теперь инвалид и найти работу не может.
— У меня единственный выход — получить компенсацию от милиции, — говорит Фоменко. — А неизвестные, которые угрожают по телефону, открыто говорят: забери заявление, иначе убьем. Жена день и ночь плачет, боится, двух дочерей малолетних мы уже отправили из города. А что делать? Мне нет и тридцати, а я уже калека. И при этом меня еще и посадить хотят. За что?
Так выглядели пострадавшие в больнице после "милицейского мероприятия" турбазе "Сказка". Вторая сторона — тоже пострадавшая
Главный «пострадавший» от действий покалеченных граждан — все тот же безотказный Лычагов, который, ко всему прочему, избил администратора местной гостиницы. Прокурор округа прислал письмо в «Новую». Все подтвердилось, и дело по Лычагову вновь направлено на проверку.
Только сам Лычагов — больше не милиционер. Правда, к событиям в «Сказке» подобная метаморфоза не имеет отношения. Он ухитрился попасть в дежурку в качестве задержанного и в наручниках, после того как жена вызвала милицию, спасаясь от собственного мужа. В отделении наручники с него, конечно, сняли (все-таки коллега), и поплатились: Лычагов опять напал на жену, прямо здесь же, по месту работы.
Что же касается милицейского начальства, то, несмотря на отдельные потери в виде Лычагова (но это почти «карьерный самострел»), «сдавать» своих оно не намерено. Сразу после приезда правозащитников была собрана пресс-конференция. И вся Россия по ЦТ услышала классическую фразу главного милиционера Нефтеюганска Цыбулько: «Будете слишком критиковать, вообще соберемся и уйдем с работы — живите тогда, как хотите». Вот так… Остальное — откровенную ложь и раскрытие тайны следствия — в этой связи можно вообще опустить.
Потому что если копнуть поглубже, то выяснится, что за последние два-три года в Нефтеюганске не раскрыто ни одного знакового убийства или громкого покушения, последнее из которых — на председателя городской Думы Бурова, который, едва придя в себя, вообще уехал из города. Почему Цыбулько по этому поводу не собирает журналистов и не отчитывается? Ведь и других эпизодов хватает…
Нет никакой реакции по недавнему покушению на предпринимателя Лукина, бывшего арендатора кафе на территории УВД города, у которого последовательно сожгли машину, дачу, гараж, а в финале киллер напал на него самого. Такие же истории произошли с владельцем городского рынка Горуновым (два выстрела в упор, тяжелое ранение, и рынка теперь у него нет); бывшим первым секретарем горкома КПСС Митаковым (после того как на выборах поддержал оппозиционного кандидата, прострелена гортань); бывшим руководителем транспортного предприятия Берещанским (подряд три покушения). Я уже не говорю про убийство мэра Петухова…
Насколько известно, особых успехов в расследовании этих громких дел не наблюдается. Оно и понятно: раз местный «убойный отдел» больше занят преследованием двух мужиков, которые смогли, по версии милиционеров, положить их в снег и отлупить, то куда уж им распутывать настоящие преступления…
Справедливости ради надо сказать, что не все сотрудники поддерживают идею кровной мести недовольным. Первое, с чего начали разговор милиционеры, которые тоже участвовали в «сказочном» инциденте и по просьбе которых я и прилетел в Нефтеюганск, — с рассказа о буднях местного УВД:
— Понимаете, работать у нас вроде как и не приветствуется. Любимая фраза «папы» («папой» ласково называют в УВД Цыбулько. — М. Х.): «Успокойся, чего ты ж… рвешь, государство, что ли, тебе много платит?». При таком отношении к делу у нас уже к 18 часам никого на работе нет. Все сидят в летних кафешках. Да вы сами пройдите: «Фортуна», «Осень», «Эдельвейс», «Норд» — везде стоят машины с синими номерами. И то, что произошло в «Сказке», закономерно при таком повальном пьянстве. И, честно говоря, это далеко не первый эпизод. Просто Востриков оказался упорным и обратился к правозащитникам.
«Папа» нас обманул
Мы сидим в квартире одного из настоящих пострадавших. Хозяин нервничает. Сотовые телефоны сдаем на входе: Востриков утверждает, что дан приказ на прослушку. Доказательств нет, поэтому шифруемся на всякий случай. Милиционеры, пришедшие сюда, тоже чувствуют себя неуютно. Первый вопрос им:
— Почему вы решили встретиться?
— «Папа» нас обманул. Он обещал, что никто из нас не попадет под следствие. Но на прошлой неделе начались опознания, троих уже опознали, и по ним завели отдельные уголовные дела. Лично мы отдуваться за начальников не собираемся.
— То есть получается, что приказ избивать людей поступил сверху?
— Всех, кто был не на службе, подняли по тревоге. Понимаете, нам сказали, что в «Сказке» напали на наших ребят. Мы же не знали, что произошло на самом деле.
— А вы сами били?
— Поймите, там было очень много народа. Практически весь состав УВД. И все считали своим долгом отомстить, что ли.
— Побитые люди утверждают, что в отделении было много спиртного.
— Знаете, тут такая штука. Райотдел у нас считается местом исключительно спокойным. А тут — суббота. Одним словом, там было мероприятие. И когда подняли тревогу, все сели в машины и понеслись.
— Что требовали от людей?
— Ну, показаний на Вострикова. Честно говоря, ничего такого особенного не хотели. Там был только один, мы даже и не помним кто, который бегал с каким-то протоколом. Потом все и забыли про это. Многие ушли домой. А кто-то просто бил. Никто же не приказывал прекращать…
— А почему был отдан такой приказ? Нельзя, что ли, было решить все по-другому: закрыли бы задержанных до утра и начали потом разбираться?
— Мы не знаем. Наверняка у «папы» был какой-то зуб на Вострикова, а может, просто хотел показать, кто в городе хозяин. Но вообще для него это нехарактерно, а тут как с цепи сорвался.
Напоследок милиционеры еще раз извиняются перед хозяином:
— Мы не хотим сидеть, а тут слух идет, что пять или шесть наших по-всякому закроют по этому делу, и сейчас якобы решают, кто будет козлом отпущения. А мы считаем, что виновато прежде всего начальство. Оно все это затеяло.
Остается только добавить, что после наших публикаций к Вострикову, ставшему поневоле правозащитником, теперь обращаются другие пострадавшие от действий милиции — ободренные его примером, просят помочь расследовать и их дела. Все материалы находятся в редакции.
И еще одно: все, что произошло в «Сказке» и после, так или иначе случилось в том числе и из-за бездействия прокуратуры. Если бы в тот день (или хотя бы на следующий) прокуратура произвела элементарный осмотр места происшествия, изъяла бы гильзы, провела все необходимые экспертизы, то все стало бы на свои места. Ну хорошо, был вечер выходного дня — не доложили, поленились. Но почему утром-то промолчали, когда в больницы стали поступать пострадавшие, которые провели ночь в милиции? Ведь даже врачи, набравшись мужества, официально указали в истории болезни: «Избит в милиции». О ситуации стало известно в восемь утра, и следователь прокуратуры при желании мог застукать милиционеров с поличным (или отвести от них обвинения), если бы удосужился провести осмотр РОВД: наверняка еще остались следы крови, беспорядок в кабинетах и пустые бутылки.
Нет, молчит прокуратура. И не спешит. Спешка началась позднее, после огласки в СМИ. А в тот день дежурный прокурор повел себя странно — уволился и исчез из города, не зафиксировав факта чрезвычайного происшествия. И здесь вопрос: он сам не захотел выполнять свой долг или ему не позволили?
И это повлекло за собой все остальные последствия — и милицейский следователь Зайнчуковский (его, кстати, случайно опознали некоторые из избитых как участника «мероприятия» в милиции) спокойно возбуждает уголовное дело по статье о хулиганстве.
Сегодня в городе новый прокурор. Посмотрим…
E-mail: 
info@telesys.ru
