 Разработка, производство и продажа радиоэлектронной аппаратуры  |
Требуется программист в Зеленограде
- обработка данных с датчиков; ColdFire; 40 тыс. e-mail:jobsmp@pochta.ru |
- Что это такое? - спросил я и недоуменно посмотрел на профессора.
- Не обращайте внимания, - смущенно улыбнулся профессор и хотел повести меня дальше, но тут вопль повторился, и уже на такой высокой ноте, что оставить его без внимания было выше моих сил.
- Слушайте, - сказал я, - что же это у вас такое происходит? По-моему, у вас там кого-то просто раздирают на части.
- Да как же вы могли такое подумать! - развел руками ученый. - Ну, если вас мучает любопытство, давайте посмотрим, что там происходит на самом деле.
С этими словами он толкнул ногой дверь, из-за которой доносились вопли.
Кажется, мои ужасные подозрения немедленно подтвердились. Посреди светлой комнаты со стенами, покрытыми масляной краской, стоял деревянный столб, к которому веревками был прикручен немолодой голый человек с белым и дряблым телом. Возле человека стоял в белом халате гориллоподобный верзила с плетеной нагайкой да еще со свинцовым грузиком на конце.
- Какой кошмар! - сказал я и посмотрел на профессора. - А вы говорите, что тут ничего особенного не происходит! Что вы делаете с этим несчастным?
- В том-то и дело, что мы с ним ничего совершенно не делаем. Вот посмотрите сами. - С этими словами Эдисон Ксенофонтович выхватил у гориллы нагайку и замахнулся.
- Ва-ай! - завопил привязанный. Не бейте меня! Я боюсь! Я отказываюсь от всех своих убеждений! Я признаю, что коммунизм является самым передовым и совершенным человеческим обществом!
- Что же ты кричишь, ничтожество? - обратился к нему профессор. Что же ты так легко отказываешься от того, что тебе дорого! Посмотрите на него, повернулся он ко мне. Его спина чиста, на ней нет ни одного следа нагайки.
- Я кричу потому, что боюсь боли, - рыдая, сказал привязанный Он повернул ко мне свое и скаженное страданиями лицо, и я узнал в нем того самого представителя западногерманской фирмы, который летел вместе со мной в надежде узнать, как будет работать в будущем советский газопровод Он тоже меня узнал и, дергая головой, стал умолять о заступничестве, пересыпая свою просьбу бессвязными уверениями в превосходстве коммунистической системы над всеми остальными.
- Развяжите его и переведите в камеру отдыха! - приказал Эдисон и, когда несчастную жертву развязали и вывели, повернулся ко мне. - Вот видите, какой гнилой человеческий материал предоставляют ваши хваленые капиталисты.
Причем сказал он это с таким упреком, что я невольно почувствовал себя ответственным за капиталистов и все их пороки, хотя я не помнил, чтобы я их когда-то хвалил.
- А в чем, собственно, дело и при чем тут капиталисты? - спросил я, как будто оправдываясь.
- Жалкие люди, - сказал профессор. - Ему только покажешь нагайку, он немедленно отрекается от всех своих убеждений.
- Еще бы! - сказал я. - При виде нагайки как не отречься? Капиталист он или не капиталист, он же не железный. Ему, когда его бьют, больно.
- Всем больно, - наставительно заметил профессор. - Однако есть такие, которые выдерживают. Да вот я вам сейчас покажу.
С этими словами он толкнул дверь, которой эта комната была соединена с другой, точно такой же.
Там тоже был столб. И на столбе тоже был человек. Но вид этого человека был поистине ужасен Вся его спина была исполосована ударами нагайки, но гораздо сильнее, чем виденная мною когда-то спина Зильберовича. Полосы от ударов вздулись, а некоторые и вовсе полопались. А кроме полос, на лопатках этого человека еще кровоточили две аккуратно вырезанные звезды.
- О Гена! - закричал я. - Что же это за человек? И зачем вы над ним так издеваетесь?
В это время человек повернулся ко мне, и в его опухшем от побоев лице с расквашенным носом я с большим трудом узнал юного террориста, своего попутчика по космоплану. Ничего не говоря, он посмотрел на меня, и тут же его поседевшая голова упала на плечо, он потерял сознание.
- За что вы его так наказываете? - спросил я тихо.
- Мы наказываем? - удивился профессор. - Как вы могли так подумать! Мы такими вещами не занимаемся. Мы не карательный орган, а научное учреждение. Мы испытываем твердость убеждений разных людей и экспериментальным путем доказали, что коммунисты вроде этого юноши проявляют недоступные другим стойкость и волю. Он от своих убеждений не отказался, не усомнился в них ни на секунду
(C)Войнович
