В начале 90-х возвращались с одного из островов ЗФИ.
Вылетели в 9 утра. МИ-8 загружен под завязку и с самого
начала летит низко. Через час машина по-самолётному, с
пробегом приземлилась. Кругом белая заснеженная пустыня.
Голубое небо, яркое солнце (7 или 8 марта), минус 20 и
лёгкий ровный ветер. Гулко трещит лёд, след от колёс вертолёта
темнеет от воды.
- Что случилось? Когда полетим?
- Куда же лететь? видишь, кровь по обоям течёт? - это отвечает
кто-то из экипажа. Глядим, и правда: с потолка по стенам салона
стекает густая розовая жидкость. Гидравлическая. Лопнула какая-то
трубка, давление плавно упало, автомат перекоса плавно перестал
перекашивать и машина плавно села.
Радист раскинул на льду антенну - метров 10, не меньше - подал SOS.
В 12-00 получили подтверждение, что SOS принят и помощь летит.
Надёжная связь в Арктике устанавливалась с помощью азбуки Морзе.
Внутрь салона быстро проникли минус 20, только без ветра.
Выпили спирта. Как согревался экипаж - не знаю, они из кабины
почти не выходили. Рассказали все анекдоты и весёлые истории.
Нервно и громко смеялись. Алкогольное тепло сохраняется недолго,
до первого выхода по нужде. Пописали и примолкли.
С нами, москвичами, летел на Диксон один местный мужик.
Он с утра был подшофе. Ему нужно было на танцы в клуб.
Это девятьсот километров по прямой. А вертолёт крюком летит,
с дозаправкой. Мужик всё рассчитал и к семи вечера при самом неблагоприятном ветре полагал быть на месте. Он знал,
что в полёте бывает жарко, и на борт вертолёта поднялся в
туфлях, чтобы в клубе не переобуваться.
Возможно и без кальсон, на случай скорой интимной близости, которая
часто наступает после дискотеки. (Дурное влияние Запада проникло
на Север едва ли не быстрее, чем в Москву.) Он-то и загрустил первым.
Сказал, что замёрз и сейчас умрёт. Но мы не дети и знаем: сперва
нужно заснуть, а уж потом... как получится. А спать мы ему не даём.
Но мужик твёрдо стоял на своём и пообещал, что нас затаскают по
судам, если он умрёт. Благо нашёлся в экспедиционном имуществе
спальник; мужика растёрли, долили спирта и затолкали в мешок. Отогрелся, но больше не смеялся. Ясно стало, что в клуб он опоздает.
В 17-00 прибыл вертолёт с ремонтниками. За три часа нас починили;
рассредоточились по двум машинам, полетели. Через 20 минут лёта
пилот включил нижний прожектор. Под нами - чёрная вода, от которой
поднимаются клубы пара. Полынья, как оказалось, простиралась на
сто километров, почти до самой Новой Земли, где нам предстояло
дозаправиться. До этого момента всё казалось пикантным приключением,
а тут я похолодел уже изнутри: порвись шланг на пол часа позже...
Это какой бы был п...ц!
В общем, натерпелся адреналина на всю оставшуюся жизнь.
В те годы, впрочем, эвфемизм "адреналин" ещё не был в ходу.